Глава 20

 Гвиневра всю дорогу до герцогства своего отца пыталась понять, что именно она чувствует. Временами ей казалось, что она должна чувствовать ненависть к отцу, что пытался использовать её, подложить то под одного, то под другого, бил её ещё совсем недавно, но вступалось за него что-то очень странное в душе юной королевы.

-Он мой отец, - с ненавистью шептала Гвиневра, кусая до крови побледневшие губы. – Он мой отец. Я буду плохой дочерью, если…

Если что? Если не смогу жалеть его? Если не стану заботиться о нём?

Лея проявила чудеса такта и каждый раз, как Гвиневра шёпотом начинала спорить со своими чувствами, делала вид, что её страшно заинтересовал пейзаж за окном. В душе внебрачной дочери герцога не было таких метаний. Она вообще не чувствовала жалости к отцу. Более прямая в своих поступках и чувствах, Лея считала, что Кармелид заслужил своими поступками своё нынешнее положение. Милосердие ещё за годы службы Моргане притупилось в юной девушке, единственное, чего ей сейчас было жаль – Гвиневру. Не должна она была страдать вновь. Но боги жестоки к ней. Сначала отдали её судьбу в руки такого отца, затем дали ей призрачную надежду, вроде бы подарили счастье в виде мужа и снова ударили, толкнув к ней навстречу истинную любовь в лице Ланселота…

А теперь снова издеваются, устроили ей выкидыш (благо, Гвиневра так и не знала о своей беременности, но Лея сомневалась, что это скажется на её здоровье как-то иначе, чем отрицательно), странный разлад устроили в осколочном счастье королевы, отдалив от неё Ланселота, но, не избавив от любви к нему, а в довершение – ещё и повесили на неё чувство вины перед отцом, парализованным, но живым.

К раздражению Леи, к тяжести Гвиневры, Артур решил, что болезнь отца – это то, что сблизит его с женой. Он часто заглядывал по пути своего следования в окна кареты, как его лошадь равнялась с нею. Гвиневра прикидывалась спящей, Лея делала страшные глаза и прикладывала палец к губам.

У Северного Моста терпение Артура закончилось – он скользнул тенью в карету, кинул взгляд на «спящую» жену и устроился напротив неё на одном сидении с Леей.

-Ваше величество, ваша жена спит. Она в расстроенных чувствах, - шёпотом сообщила Лея, которой не нравилась близость к королю.

Он взглянул на неё со странной самодовольной усмешкой и кивнул:

-Я вижу!

Лея кивнула ему в ответ и отвернулась к окну, чувствуя, что король взглядом сверлит её спину, от чего ей было, в самом деле, нехорошо и подступал к горлу противный комок.

Она не ошиблась в холодном и липком предчувствии. Горячая ладонь короля легла ей на плечо и Лея вздрогнула, разом вернувшись в детство, когда она сжималась также внутренне, всем существом, когда надвигалась гроза. Лея боялась грозы. Долго боялась. Пряталась от неё под стол Мерлина, пока он однажды не узнал об этом. Лея думала, что он станет ругать её за это, но Мерлин скользнул к ней под стол и обнял…

-Ваше величество? – шёпотом спросила Лея, повернувшись к Артуру и пытаясь сохранить лицо всеми, доступными ей силами.

-Красивой девушке не стоит утруждать себя такой строгостью, - Артур широко улыбнулся, и во взгляде его скользнуло что-то очень знакомое Лее. Такой же взгляд бывал у Морганы, когда в мыслях у неё пробуждалось тёмное, зловещее пламя. Лею передёрнуло – она только сейчас подумала о том, как схожи Моргана и Артур на деле.

Только вот Моргана пыталась быть подругой для Леи.

Другая рука Артура легла на талию Леи, он потянул её к себе. Девушка судорожно вздохнула, панически боясь и не зная, что делать. Она метнулась взглядом к Гвиневре – та делала вид, что спит, отвернувшись от Артура лицом к спинке сидения.

Артур, тем временем перехватил лицо Леи, которое она инстинктивно попыталась отвернуть от него, и провёл по её щеке и губам, пытаясь быть ласковым. Выходило плохо.

-Что вы делаете? – охнула Лея, пытаясь вырваться и укусить палец короля одновременно. – Не трогайте…

-Тише! – оборвал король грубо и сжал подбородок Леи. Она как-то странно всхлипнула и тоненько задрожала.

Нет, конечно, у Леи были в биографии разные страницы. Ей довелось быть любовницей разных людей, но всякий раз она действовала по своему желанию. Даже Моргана, пару раз отдававшая ей поручения, требуя раздобыть какую-то информацию или вещь, никогда не принуждала её ни к чему, давая на выбор тактику, позволяя выбирать линию поведения самой.

-Меня не интересует, - жёстко говорила Моргана, глядя на Лею как на равную себе самой, - меня не интересует, как ты это сделаешь, мне важен результат.

А сейчас складывалась отвратительная ситуация. Король, которому нельзя отказать, приставал к ней самым наглым образом в карете, где «спала» его же жена, направлявшаяся в гости к больному отцу.

-Её величество, - выдохнула Лея, когда Артур перехватил её удобнее и вдавил в спинку сидения…

На Артура это подействовало отрезвляюще ровно на два мига. В первый он с испугом выпустил девушку и оглянулся на спящую жену, во второй – как-то смущённо отодвинулся от Леи, но тут же обернулся к ней с тем же жадным, изучающим взглядом и его рука схватила Лею за волосы, не сильно, но ощутимо потянула девушку и она удержалась от крика.

-Значит, - жарко дыша ей в ухо, прошептал Артур, - ты придёшь ко мне.

Лея оттолкнула было короля, но он сжал её волосы сильнее и он спросил:

-Придёшь ведь? Ты же не хочешь оставить Гвиневру без своей дружбы? Придёшь?

-Да. – Лея чуть не плакала от обиды и унижения, но была решительна.

Спасение явилось неожиданно. В окно кареты постучали, и Артур выпустил Лею, она рухнула ничком на сидение, чувствуя себя девочкой, напуганной грозой…

-Почему мы остановились? – недовольно спросил Артур, обращаясь к кому-то.

-Ваше величество, - заговорил невидимый голосом Ланселота и Лея едва удержалась от радостного вскрика: Ланселот! Господи, какое счастье! – Мы въезжаем во владения герцога. Вы просили сообщить об этом.

-Да, верно, друг мой! – Артур бросил последний хищный взгляд на Лею, нежно поправил покрывало на плечах спящей Гвиневры и вышел из кареты, пересесть на лошадь.

Когда Артур уже выходил из кареты, Лея вдруг подумала, что сейчас ей придётся посмотреть в глаза Гвиневры и едва не выпрыгнула из кареты вслед за Артуром, боясь даже предположить, сколько всего будет в голубых глазах королевы. Она, ища спасение, подняла глаза к окну и увидела, как смотрел на спящую Ланселот. Что-то новое ударило Лею, и она поняла, что сделает всё, чтобы Гвиневра была счастлива, даже если это счастье будет походить на предательство морали и короля, служанка решила, что Артур заслуживает…

Ланселот встретил внимание Леи, поклонился ей и отъехал, и даже слепцу было видно, как тяжело далось ему прощание с королевой, что не подняла на него взгляда, пока он стоял у её окна, но чувствовала его. Чувствовала его взгляд, лёжа сама с закрытыми глазами.

Гвиневра не подавала признаков жизни до тех пор, пока карета снова не двинулась в путь. Едва задрожал пол, она резко отбросила покрывало со своих плеч, словно оно на неё давило, и села, глядя ясными голубыми глазами на Лею, вжавшуюся в уголок сидения с ногами.

Лея не посмела поднять на неё взгляд, сидела, потупив голову, отчаянно страшась взгляда своей королевы и сестры, впрочем, о втором в этой карете знала только Лея.

-Когда пойдёшь к нему, - тихо начала Гвиневра и служанка вздрогнула, услышав этот голос, - возьмёшь моё зелёное платье. То самое…с обшивкой из золота.

Лея рухнула на пол кареты и Гвиневра обняла служанку.

-Я…ваше величество…- слов не хватало. Лея знала три языка в совершенстве, много читала, но сейчас поняла, как беден каждый язык, чтобы передать всё то, что нужно было сказать.

-Я знаю. – Гвиневра поправила волосы на её голове, обняла, усаживая рядом. – Он король. У нас Мерлин мог заступиться. Или Моргана. Здесь…никто. Никому мы не нужны с тобою! Только друг другу.

-Вы нужны Ланселоту! – яростно ответила Лея, для которой эти слова стали худшим наказанием. – Он вас любит. Он смотрел…

-Ланселот? – Гвиневра залилась краской, сжала руки до обеления рук и прикрыла глаза, чтобы избавиться от ясного образа рыцаря перед собою. – Ланселот…да. Я люблю его. Я не могу. Больше не могу…пусть небо будет мне свидетелем, пусть поразит меня молниями и проклятиями – я больше не могу.

Она закачалась взад-вперёд, обняв себя руками за плечи. Лея следила за нею взглядом, и сердце её щемилось от боли и нежности к ней.

-Ва…- Лея осеклась, понимая, что здесь нужно иначе. Тронула королеву за рукав:

-Гвиневра…

Она взглянула на служанку ясной и чистой болью, которая была Лее знакома всю жизнь то в глазах друида, то в глазах Морганы.

-Я пойду следующей ночью к…- в горле было сухо, но Лея сделала усилие и закончила, - к королю.

Гвиневра равнодушно пожала плечами.

-Но перед этим, - продолжала девушка, чувствуя, что поступает правильно, не высокоморально, но, как иронично – правильно, - перед этим, я приведу к вам Ланселота. У вас будет…

Она не договорила. Гвиневра порывисто обняла служанку, вкладывая в своё объятие всё нетронутую ещё любовь, что была доступна её сердцу.

-Спасибо. Спасибо…- Гвиневра как зачарованная повторяла благодарности, не выпуская Лею из объятий, понимая, на что идёт её верная служанка для нескольких часов счастья Гвиневры. – Лея, ты столько делаешь для меня…иногда мне кажется, что мы родные…как по крови, понимаешь? Смешно, наверное?

Лея, обнимая Гвиневру, едва не задохнулась от этих слов и с трудом вернула себе оцепеняющее самообладание.

-Смешно…да, - отозвалась она, радуясь, что королева не видит её лица в эту минуту.

***

-Моргана? – Мерлин вторгся в мысли Морганы.

Фея оторвалась от книги, что сжимала в руках и кивнула друиду в сторону кресла, позволяя ему присесть.

Мерлин воспользовался её приглашением и опустился в кресло, огляделся с улыбкой и спросил:

-Уже освоилась?

Моргана повела плечом, отказываясь отвечать, и снова углубилась в чтение. Мерлин принялся изучать кабинет. Артур выделил своей сестре отдельное царство возле своего зала совещаний, теперь Моргана могла вести свои дела не в библиотеке, не в своих покоях и не в зале совещаний, где постоянно было шумно и людно – теперь у феи был свой кабинет. Моргана не знала, что когда-то это был кабинет Мерлина, до того, как он попросил Артура перевести его подальше от шумных коридоров и пиршеств, к библиотеке. Артур охотно пошёл на уступку – Мерлин тяготил его своим присутствием поблизости. Когда помещение освободилось, Артур решил держать сестру в поле зрения.

Сам Артур, если бы кто-то его спросил, не мог сказать наверняка, что им руководило в этом решении – желание обезопасить Моргану от Мерлина или ещё чьего-то вмешательства, ревность или же простое совпадение, но это было сделано довольно быстро.

Моргане помещение пришлось по вкусу. Здесь было достаточно сумрачно из-за тяжёлых ставней на окнах, много мягких кресел, софа, на которой можно было с удобством лежать, потрясающая, исполненная из слоновой кости чернильница, стопки различных пергаментов.

-Так, зачем пришёл? – Моргана заложила уголок страницы, закрыла книгу и впилась в Мерлина испытующим взглядом.

-Я должен охранять сестру короля и наследника престола, которого она носит под сердцем, - Мерлин развёл руками, извиняясь.

-Мой сын и я будем в безопасности гораздо большей, если не будем встречать всяких интриганов так часто, - Моргана не собиралась даже изображать вежливость, хотя друид достаточно хорошо её знал, чтобы не поверить в эту напускную грубость.

-Я знаю, Моргана. Я…если честно, я боюсь. – Мерлин опустил голову, чувствуя, как слова даются ему большим трудом.

-Боишься? – от неожиданности Моргана заговорила даже без оттенка грубости. – Ты? Нет, серьёзно? Ты?

-Боюсь, - упрямо повторил Мерлин и взглянул в глаза фее.

-Почему? – Моргана смутилась и от неожиданности даже уронила руку со стола. – То есть…чего?

-Я…- Мерлин осёкся, набрал в грудь воздуха и произнёс: - Моргана, поговори со мной. Пожалуйста, поговори.

-Хорошо-хорошо, - Моргана никогда не видела друида таким и поэтому растерялась, как терялась маленькой девчонкой. – О чём ты хочешь поговорить?

-О чём…- Мерлин усмехнулся обессиленным чувством души, - Моргана, те, кто долго бродят по этому миру, не хотят думать и говорить о будущем. Те, кто долго бродят среди людей, не хотят говорить о настоящем.

-Значит, о прошлом? – Моргана откинулась на спинку кресла и кивнула, - хорошо.

-О прошлом, - подтвердил Мерлин. – Ты помнишь, как училась у меня?

-Да, Мерлин. – Моргана улыбнулась. – Я признаю тебе честно, я любила, как ты рассказывал мне о прошлом. Все эти воны, правители и реформы – я обожала это! Я всегда грезила дворцами и войнами, бредила, но ты…

-Я понимал это, - кивнул Мерлин и перехватил слова Морганы. – Я понимал это и видел, что ты грезишь битвами. Я знал, что ты будешь несчастна, но не так, как несчастен я, Мелеагант или Артур. Ты будешь несчастна по-иному. Ты из тех, кто всегда будет бороться со своими демонами. Ты…

-Создам войну в своей душе? – уточнила Моргана и тут же ответила себе сама. – Создам, Мерлин. Я не успела получить любовь отца и матери, не успела впитать, и по этой причине я всегда буду забываться в войне.

-Помню, как ты однажды сбежала из окна своей спальни тёмной ночью, - вспомнил вдруг друид и улыбнулся чему-то прошлому, тихому и солнечному.

-Я хотела посмотреть на сов, - вспомнила Моргана. – Деревенские мальчишки говорили, что на окраине деревни есть старый совятник. Я хотела увидеть, как живут совы. Понимаешь?

-Понимаю, - кивнул Мерлин. – Я ведь почти всегда пытался держать тебя дома.

-Всё хотела узнать почему, - Моргана подняла ладонь, останавливая Мерлина. – Почему ты хотел, чтобы я была как можно больше дома? Ты не выпускал меня на деревенские улицы надолго, а я хотела играть, хотела быть ребёнком. У меня ведь был шанс! Был!

-Был, - нехотя признал Мерлин. – Я испугался. Я очень труслив, Моргана. Я всегда хотел избегать драки, боя, войны – всего! Я боялся своей совести, но я испугался и за тебя. В душе ребёнка, которого забрали от Корнуэл, было столько боли и тьмы, что…

Моргана не сводила с него тяжёлого взгляда и Мерлин нервно сглотнул, прежде, чем продолжил:

-Плюс, ты обладала магией, слишком большой для ребёнка. Я боялся тебя отпускать в мир людей…сильной и хрупкой одновременно, ты была сильна и не могла контролировать магию в той полной силе, чтобы… я отнял твоё детство дважды. Семью твою разрушил я, твой шанс на нормальную жизнь отнял я, загрузив тебя книгами и занятиями, чтобы ты научилась, чтобы…Моргана.

-Хватит, - Моргана положила свою ладонь на трясущуюся руку друида, успокаивая. – Я знаю, ты не желал мне зла. Никогда не желал. Но ты явился причиной моей разрушенной семьи – да. Разрушенного детства – да! Но ты…

-Моргана…

-Хватит, советник! Хватит, хватит! – Моргана отняла руку от руки друида, вскочила с кресла и метнулась по комнате. – Хватит, Мерлин. Я не могу слышать более твоей вины. Ты должен быть моей опорой теперь, это твой долг!

-Моргана! – Мерлин поднялся со своего места, протянул руку фее. – Моргана, я разрушил тебе всё, что мог – и теперь я клянусь, что всё, что смогу сделать для тебя, я сделаю. Я напишу тебе любую сказку, спасу от всего, что смогу, я…

Моргана остановила друида самым неожиданным для него образом. Проклинавшая не так давно Мерлина фея, подошла к нему в два шага и обняла – резко и рвано. Мерлин покачнулся, не ожидая такого поворота, но через мгновение обнял Моргану в ответ.

***

Лея не пошла с Гвиневрой к герцогу Кармелиду, решив, что своим присутствием может ненароком выдать себя. Избавившись от внимания рыцарей, Лея скользнула к Гостевой Зале, где без проблем отыскала графа Уриена и отодвинула от него какую-то молоденькую девушку, грубо схватила его за руку и зашипела:

-Ты любишь Моргану, напоминаю!

-Это Альве, - кивнул в сторону девушки Уриен. – Она мне помогла…с герцогом.

-Моргане расскажешь, - скривилась брезгливо Лея, фыркнув в сторону Альве, что стояла достаточно близко, чтобы слышать каждое слово, произнесённое и Леей, и Уриеном. – Девочка, шла бы ты отсюда…

Темнота легла полосой – неприглядной и жуткой на лицо юной девушки и она, взмахнув полами платья, скользнула в толпу.

-Моргана, - напомнила Лея, стиснув руку Уриена. – Помни про Моргану.

-Помню, - примиряюще сказал граф, поднимая руки в знак поражения. – Что тебе нужно, о всемогущая и всевидящая Лея?

-Дурак! – беззлобно отозвалась служанка и оттолкнула с улыбкой руку Мори.

-Ладно, что ты хочешь? Стоп, а почему ты не пошла с Гвиневрой?

-Ей лучше пойти туда с Артуром, - Лея пыталась быть безразличной, но по взгляду графа поняла, что вышло неубедительно. – Ты не боишься, что кто-то узнает о твоей причастности?

-Нет, - отозвался Уриен безразлично, и ложь была в этом ответе. – Меня только видели здесь, но это ведь ничего не объяснит. Всё списали на болезнь. Ведь так? Так.

-Но тебя вызвали, - помрачнела Лея, с тревогой наблюдая за Уриеном. – А если всё же…

-Тш, - граф предупреждающе коснулся руки Леи, призывая её замолчать. – Если ты сейчас же не успокоишься, я потащу тебя танцевать.

-Ну, тебя! – обозлилась Лея, - меня уже ждёт Артур.

-Артур? – графа обожгло негодованием. – Здесь же Гвиневра! И вообще, как он посмел? Я…Боже.

-Неважно, - Лея отряхнулась от собственной волны ярости и вспомнила, о чём хотела попросить Уриена. – Друг мой, я иду к Артуру этой ночью, чтобы у Гвиневры была возможность встретиться с Ланселотом.

-А? – Уриен поперхнулся вином, которое так неосмотрительно пригубил. – Я думал, что это была лишь интрижка!

-Нет, - Лея отмахнулась от слов Уриена. – Нет, Уриен, я боюсь – нет. Я хочу, чтобы Гвиневра была счастлива.

-Потому что она твоя сестра? – фыркнул Уриен и, глядя на изменившееся лицо Леи и едва не потерявшую сознание служанку, придержал её, - да брось, ты считаешь меня таким идиотом?

-Не говори никому, - взмолилась полуобморочная Лея. – Я не хочу, чтобы на неё снова косо смотрели, чтобы шептались, чтобы…

-Ты защищаешь её? – Уриен оттащил Лею в сторону, чтобы её не задела пронесшаяся служанка с подносом. – В ущерб себе?

-Близкие так поступают, - поморщилась Лея. – У меня есть все, разве нет? У меня есть место при дворе, платья, украшения, еда…даже компания.

-Нет фамилии, титула, права голоса при дворе, - продолжил Уриен грустно. – Лея, почему мы такие? Почему мы жертвуем всё время чем-то ради кого-то? Моргана жертвует всем для Артура и короны, Мерлин жертвует, ты жертвуешь, Гвиневра…все мы жертвуем. Но нужно ли?

-Я не знаю, Уриен. Я поступаю так, как подсказывает мне сердце. Я хочу видеть Гвиневру счастливой, Моргану спокойной, а королевство существующим. Это всё. Но я пришла просить… так вот, Ланселот…

-Да. Я слушаю, - серьёзно кивнул Уриен. – Что там ваш Ланселот?

-Ланселоту нужно передать, что Гвиневра будет ждать его. Если к нему подойду я…

-Понял, - Уриен сжал на прощание руку Леи, и не успела она договорить, как он уже исчез в толпе прибывшей свиты.

***

Артур не знал, куда деть свой взгляд от герцога Кармелида, на коленях перед которым стояла Гвиневра и по этой причине, он, что-то неловок пробормотав, выскользнул за дверь в скором времени и в темноте коридора ждал, смущённо и с лёгким раздражением, когда, наконец, Гвиневра выйдет от отца.

Это было очень неудачным стечением обстоятельств для Уриена Мори, потому что именно в этот момент он разговаривал с Леей, которая отослала подальше Альве – служанку герцога, влюблённую в Уриена. Альве, опечаленная, скользила по коридорам, но Артур не мог знать, что в скором времени столкнётся с нею.

До Альве никому не было дела, кроме её сестры по несчастью – Бригиды, второй служанки герцога.

Бригида заметила, как Альве изменилась в лице и выскочила из приветственной залы, унеслась по ступеням вверх, налево по коридору, затем направо…

Артур стоял у стены, прислонившись к самому дальнему углу к дверному проёму, ожидая выхода Гвиневры, представляя, как в скором времени завладеет леей, как затем Гвиневра родит ему сына, как у Морганы скоро тоже будет наследник и сам Артур войдёт в историю – последнее время его вообще часто занимала мысль об истории. Внезапно его размышления прервал шелест одежд и шёпот, который обратился в два тихих голоса и возню. Артур замер, не желая быть обнаруженным в таком смущённом положении…

-Альве, почему ты снова плачешь?

-Оставь меня, Бригида! – второй голос оказался выше, тоньше. Артуру представилось, что его обладательница, несомненно, красива и хороша.

-Это из-за того графа, да? Я видела его в зале с женщиной.

-Оставь!

Возня, странный шум и вскрик – тонкий.

-Альве, он тебя не полюбит. Никогда! Он провёл с тобою ночь и всё!

-Он не коснулся меня, Бригида!

-Что?

Артур прислушался сильнее. Он не любил сплетни, но обладательница тонкого голоса притягивала его фантазию.

-А то, - холодно отозвалась означенная Альве. – Этот граф…Уриен…

Артур облился холодным потом, услышав это имя, но Альве, конечно, не могла этого знать.

-Не коснулся меня. Он привёл меня в свои покои, оставил и ушёл к спальне герцога. Вернулся через пару часов, сказал, чтобы я никому…

-Вот и никому! – рявкнула Бригида. – Альве, герцог слёг на следующее же утро…если кто-то…

-Только если ты выдашь!

-Я не выдам. Нам нужно вернуться к гостям. Управляющий рассердится, если узнает о нашей отлучке…

И снова возня и шорохи платьев по каменным плитам замка, которых Артур уже не слышал. У него сложилась картинка. Уриен уезжал из замка. Был здесь. Он виновен в болезни герцога.

Артур не любил герцога Кармелида, и если бы на месте Уриена, с непонятными обвинениями ( которые, очевидно не нашли бы свидетелей даже в герцогстве, ведь та же Альве не скажет ничего – очевидно!), был бы кто-то другой, Артур постарался бы не действовать никак. Но это был Уриен! Возлюбленный Морганы! Тот самый Уриен, к которому Артур ревновал сестру, считая её принадлежащей лишь самому себе.

Король вернулся в покои герцога Кармелида и застал ту же картину, что и четверть часа назад – Гвиневру, судорожно сжимающую бессильную руку Леодогана, который не мог даже замычать что-нибудь и лишь странным, осознанным взглядом смотрел на дочь; Гавейна у дверей, в роли стражника.

Гавейн был нужен Артуру именно сейчас больше, чем ласка жены. Гавейн выслушал Артура и помрачнел, но кивнул и вышел за дверь.

Артур постоял ещё подле жены и вышел следом за рыцарем.

***

Уриен нашёл Ланселота быстро. Он стоял особняком, не пил, не увлекался беседами – тихими, но оживлёнными, вообще пытался быть невидимкой.

Уриен недолюбливал Ланселота с первой же встречи с ним, находя его высокомерным и зазнавшимся, но Лея просила, и Уриен выполнял просьбу этой девчонки, считая её родной самому себе, кем-то вроде младшей сестры.

-Ланселот? – Уриен кивнул – сухо и коротко рыцарю, он выпрямился, ожидая не то нападения, не то просто насмешки, но граф сбил его с мыслей, тихо прошептав:

-Королева хочет увидеть вас. Наедине. Сегодня в полночь. За короля не беспокойтесь, у вас будет время…с ней.

Ланселот ошарашенно смотрел на Уриена и тот обеспокоился:

-Ланселот, вам помедленнее повторить?

-Это что, шутка? – рыцарь не мог поверить своему счастью и тому обстоятельству, что счастье его пытается составить граф Уриен Мори.

-Ланселот, у вас нет чувства юмора, зачем мне тратить время на то, чтобы придумывать для вас шутки? – Граф обладал потрясающими нервами и по этой причине лишь сейчас сдержался от более едкого комментария. – Я надеюсь, что вы более достойный мужчина, чем король и не посмеете обращаться с королевой так, как делает это он.

Ланселот, всё еще не веря своим ушам, медленно кивнул и Уриен, удовлетворившись этой реакцией, отошёл от него, боясь, что всё-таки сорвётся и нарушит данное Моргане слово. Рыцарь ещё помедлил и направился к дверям из залы – его сердце бешено колотилось, но он пытался держать себя в руках.

Тем временем в залу вошёл Гавейн, хмуро оглядел гостей и направился к тому, кого искал для того, чтобы выполнить приказ короля.

Следом за своим верным рыцарем появился и хмурый, печальный Артур, глаза которого, однако, горели странным огоньком, таким знакомым для Леи. Он встал в дверях, ожидая чего-то. Лея приблизилась к королю, встала, чтобы он сумел её заметить, но сама не подавала вида, что видит его.

Ждать долго не пришлось. Когда Ланселот достиг лестницы наверх, и уже мог слышать только неразборчивый шум, раздался крик Гавейна:

-Граф Уриен Мори, рыцарь Камелота, командир Золотого Отряда рыцарей, вы арестованы именем короля за причинение увечий герцогу Леодогану Кармелиду, отцу королевы Гвиневры.

Поднялся невообразимый шум и действо. Кто-то охнул, кто-то расступился. У Леи пропала возможность говорить. Уриен же спокойно извлёк меч и швырнул его к ногам Гавейна, произнёс с лёгкой усмешкой:

-Я не стану защищаться. Если король хочет моего ареста – я к его услугам. Но я не считаю себя виновным. Я всегда поступал так, как велела мне совесть.

Графа Уриена, словно бы в замедленном сне, во сне кошмарном для Леи, подхватили и вывели куда-то в глубины зала. Но это было не самым страшным. Лея, задыхаясь от терзающих её чувств, жалости, сострадания, страха перед Морганой и за неё, справедливого гнева, повернулась к королю и увидела, что…он идёт к дверям.

Тотчас Лея вспомнила о Ланселоте, что пошёл к королеве. Выхода не было. С максимальной, доступной ей артистичностью, Лея с громким криком схватилась за голову и приготовилась изображать обморочность. Король обернулся – Лея оправдала свой расчёт.

-Что с тобой? – тревожно спросил Артур, прикидывая, кто в случае смерти Леи оторвёт ему голову – Моргана или Мерлин?

-голова закружилась, - слабо произнесла Лея, цепляясь за услужливо поданную руку короля. – Ваше величество, я совсем не стою на ногах, ах…

Она изобразила падение, успев изящно выгнуться и расчётливо откинуть ткань лёгкого платья с левого плеча, позволяя королю увидеть кусок обнажённой кожи.

-Я провожу вас, - Артур перехватил лею и повёл её в свои покои, противоположные покоям королевы. Лея выдохнула с облегчением – Гвиневра не попадётся! Но Уриен…что будет с ним?

***

-Ты слишком сильно напрягаешь руку, - попенял слегка Уриен Мори, глядя на юношу, немногим младше него самого, сжимающего тренировочный меч. – Ты не можешь сделать выпад именно из-за этого. Вот. Смотри…

Граф Уриен Мори хитро перевёл защитный ход в атакующий и поймал восхищённый взгляд юного Мелеаганта, усмехнулся:

-Ты не думай – это всё легко тебе сдастся. Знаешь, это не книги.

-Книгу может каждый прочесть, - усомнился Мелеагант. – мой отец считает, что лучшее, что может уметь рыцарь – владеть мечом.

-Но ты не только рыцарь. Ты ещё и принц. И однажды, Мелеагант, ты станешь королём.

-Моей отец говорит, что в день, когда это случится, реки потекут в обратную сторону, - Мелеагант с яростью отбросил в сторону тренировочный меч и подхватил с земли свой плащ.

-Не слушай его, - улыбнулся Уриен. – Твой отец, между нами, мало что понимает. Он думает, что только насилие может сдержать народ, что только жесткость, но это не так. История любит чудовищ…может быть, да! Но она не любит глупцов. Глупость порождает жестокость без оснований. Я думаю, ты будешь хорошим королём. И я буду рыцарем….если позволишь.

-Уриен, друг мой, - Мелеагант хлопнул друга по плечу, - я буду счастлив, видеть в тебе поддержку своего престола.

Мелеагант открыл глаза, прогоняя сон-воспоминание. Он огляделся – за окном ещё темно, рассвет не коснулся земли де Горр, Лилиан мирно сопит рядом, вцепившись в уголок подушки – красивая и такая забавная во сне – то хмурится, то улыбается…

Но сейчас дело не в этом. Мелеагант медленно сел на постели, пытаясь не разбудить Лилиан и задумался – почему же его так вдруг обеспокоило воспоминание об Уриене? Не грозит ли его единственному другу беда?

Когда-то Мерлин говорил Мелеаганту, что принц обладает пророческим даром, который предпочитает гасить или обращать в магическое прямое воздействие.

-Только не Уриен, - прошептал Мелеагант в темноту. – Он мой единственный друг.

Темнота не ответила, только гнусно усмехнулась уродливым рассветным блеском где-то вдали…